Размещаю в своем блоге рассказ своей тезки и супруги моего брата в одном лице. Рассказ потрясающий. Лиза четко охарактеризовала поведение россиян за границей. Одним словом, все о суровой правде эмиграции глазами эмигрантки ))).

В общем-то, Вера никогда не видела особой необходимости для переезда за границу.  Она росла в благородной и уважаемой семье, ее воспитывали в строгости, но с любовью, благодаря чему она превратилась в доброго и отзывчивого человека с высокими моральными принципами и любовью к России и русскому народу. Семья ее всегда была небогатой, однако, мать сделала все, чтобы Вера и ее младший брат получили лучшее воспитание и высшее образование. Окончив университет с отличием, девушка, благодаря своей целеустремленности и выдающимся способностям, быстро получила хорошо оплачиваемую работу.

С самого детства Вера грезила о дальних странах, о путешествиях, но никогда не задумывалась о том, чтобы переехать жить за границу. Решение пришло, когда Вера познакомилась с  прекрасным молодым Николаем, будущим супругом, мечтавшим уехать из России. Будучи помолвлены, они строили планы, спорили относительно того, в какую именно страну надо перебираться, и в конце концов, выбор пал на солнечную Испанию.

Обстоятельства сложились таким образом, что Николай уехал раньше Веры. Проведя в разлуке два года (почти нереальный срок для обрученной пары), молодые люди решили, что Вера больше не станет дожидаться рабочей визы, а переедет немедленно, так как разлука становилась невыносимее с каждым днем.И вот однажды пасмурным мартовским утром Вера в свои 23 года с замиранием сердца летела в Испанию к любимому и к своей новой жизни.

Поначалу им пришлось нелегко. К приезду Веры у Николая уже был вид на жительство, но он все еще продолжал работать на аттракционах, переезжая из одного города в другой. Доходы молодой семьи были небольшими, жить первые четыре месяца Вериного пребывания в Испании приходилось в кампинге, но это не смущало их. Радость воссоединения покрывала все временные неудобства,и незатейливый быт сплотил мужа и жену еще крепче. После семья переехала в Мадрид и, прожив там ровно год, молодые люди осуществили свою давнюю мечту – поселиться в городе своей мечты – в Барселоне. С этим городом было связано самое счастливое их время, то есть медовый месяц, проведенный, как в сказке, после долгой разлуки. Поэтому, высадившись с чемоданами на центральной автостанции города, оба почувствовали себя дома.

Из телефонных разговоров с мужем Вера заранее знала, чего стоит и чего не стоит ожидать от Испании в тех или иных обстоятельствах. Поэтому она приехала без «розовых очков» и бессмысленных иллюзий. Она всегда знала,кто она есть, уважала людей и относилась с пониманием ко всему, что ее окружало.
Но то, что она обнаружила в Испании, стало для нее совершеннойнеожиданностью и потрясло до глубины души...В первый раз гуляя в центре Барселоны с мужем, Вера быстро поняла, как много десь соотечественников. И она сразу же преисполнилась гордости: еще бы!Как все-таки много русских людей решается изменить свою жизнь к лучшему!

Было начало марта и сезон не вполне туристический, так что можно было предположить, что эти русские – местные. И Вера улыбалась встречным русскоговорящим прохожим, здоровалась с ними, пыталась завести разговор и познакомиться. Она думала, как же здорово будет  подружиться с другими молодыми семьями. Она была уверена в том, что русские люди за границей представляют собою дружную диаспору, стремящуюся сохранить свою национальную принадлежность, обогащаясь при этом жизнью в новой культуре и новой реальности. Свои мысли она высказывала мужу и не могла порой понять, почему он только мрачно кивает ей и переводит разговор на другую тему.

Понимание пришло очень скоро. Первое, что поразило Веру, это необъяснимая холодность соотечественников к ней и друг к другу. Когда на улице она старалась быть приветливой с русскими или украинскими гражданами, на нее смотрели, как на безумную. Однажды в магазине она, не зная еще как следует испанского языка, обратилась за помощью к двум женщинам средних лет, которые между собой говорили по-русски.Поздоровавшись, она попросила объяснить ей, как по-испански будет «36-й размер». Окинув Веру недоумевающим взглядом, одна из женщин, словно одалживая ей деньги, бросила что-то невнятное сквозь зубы и отвернулась.

Вера поблагодарила ее спину и в растерянности оглянулась по сторонам. «Понаехали тут, тупые. Двух слов связать не могут. Дома бы сидели, в своем Усть-Урюпинске. Так нет же, все в Европу суются», — услышала Вера. Дамы даже не побеспокоились отойти на приличное расстояние, чтобы она их не слышала.

Себе Вера объяснила это тяжелым днем и дурным настроением тех женщин и решила, что обижаться не на что. Она привыкла оправдывать людей и видеть в них только хорошее. А уж русских это касалось непременно, ведь всем известно, что нет благороднее и радушнее русского народа. Этому Вериному мнению, к несчастью, скоро пришлось кардинально измениться.

Путешествуя с мужем и его аттракционами по разным городам Испании, Вера познакомилась с людьми разных национальностей. Это были испанцы, поляки,болгары, англичане, молдоване в том числе две замечательные семейные пары, с которыми сложились прекрасные отношения. Вера с Николаем привлекали к себе людей своей благородной простотой, открытостью, приветливостью. Несмотря на свою молодость (ей было 24, а ему минуло 28), они легко сходились с молодыми и пожилыми людьми, а маленькие дети их просто обожали. В то время русских Вера не встречала и почти что забыла о странном впечатлении о них.Иногда только в памяти смутно всплывала цитата кого-то из классиков: «нет ничего хуже, чем русские за границей». Впрочем, Вера старательно отгоняла это расплывчатое воспоминание.

Поселившись в Мадриде, Вера снова встретила своих соотечественников. Поначалу она и украинцев считала родными – ведь исторически наши народы так близки, да и язык ей с детства был немного знаком. Но пришло новое огорчение. Вторым после грубого отношения явлением заграничной русской жизни, возмутившим Веру до глубины души, стало то, что русские и украинцы откровенно наживаются на своих же соотечественниках. «Продаю работу»,«куплю работу» пестрел столб с объявлениями на русском языке.

— Коля, а что значит «продаю работу»? – нерешительно спросила Вера у мужа, уже боясь получить ответ.

Николай объяснил ей, что подобные посредники устраивают на работу, взимая за это плату с земляков в самом разном размере.Очень часто такие посредники скрываются с деньгами, обманув отчаившегося найти работу «покупателя».

— Неужели русские люди так поступают друг с другом? – изумилась Вера. — Не могу поверить!.. Коля, а ты здесь когда-нибудь покупал работу?

— Нет, любимая. – Ответил Николай. — Я бы сам никогда этим не занялся и не стану поддерживать тех, кто зарабатывает подобным образом. Это ниже моего достоинства.

Вера с гордостью посмотрела на мужа. «Как странно, — думала она, — ведьв России этого нет. Что заставляет русского человека, бывшего, может быть, уважаемым учителем или врачем в своей стране, заниматься такими неблаговидными делами?.. Нужда? Нет. Коленька поначалу почти голодал, но ведь не опустился же до  подобной низости!..Не понимаю...».

На следующий день Вера и ее квартирная хозяйка Александра из Армении пили кофе в гостиной. Хозяйка сетовала на то, что брат ее мужа сошелся с одной украинкой, у которой на родине муж и двое детей. Вера вся сжалась: неужели славянская женщина, имея мужа и детей, в открытую живет с любовником?

«Ах, девочка, — грустно улыбнулась Александра, — ты еще здесь насмотришься...».

Однажды Вера ехала в метро в центр Мадрида, где должна была встретить мужа после работы, чтобы поужинать вместе вне дома. Два сиденья напротив занимали русские парень и девушка, очень громко что-то обсуждавшие. То, что они говорят на русском, Вера поняла не сразу, а поняв, покраснела до корней волос: в самых отборных матерных выражениях, каких Вера не слыхивала, молодые люди обсуждали предстоящую прогулку и ночь, которую они предполагали провести в «отеле». Девушка сидела в более чем развязной позе, а парень все время то хватал ее за грудь, то задирал ей и без того коротенькую маечку, на что девушка отвечала визгливым смехом. Рядом с Верой сидели две пожилые испанки, и она, уже отлично понимая испанскую речь, поняла также, что вот из таких примеров коренные жители и составляют себе то негативное мнение о русских людях, которое она уже не раз слышала от испанцев. Ей стало так невыносимо, мучительно стыдно, что она вышла на ближайшей остановке и дождалась другого поезда, не в силах более оставаться в одном выгоне с той парочкой.

Однако вскоре ее ждало нечто новое: невольно она узнала, что же сами русские думают об испанцах. Это произошло в кафе, где Вера ждала свою подругу, чтобы пойти с ней в магазины и помочь выбрать новую одежду для осени. Надо сказать, что подруги всегда ценили отличный вкус Веры в отношении одежды и даже пытались ей подражать, так как она умела одеваться с покоряющей своею простотой элегантностью и при этом за небольшие деньги. И потому Вера от души помогала с выбором. Впрочем, делала она это бессознательно, так как не привыкла считать себя особенною или выделяющеюся на общем фоне. А она, несомненно, выделялась. Всегда ухоженная, в женственных платьях или костюмах, с красивыми длинными волосами, с приветливым выражением на лице и уважительным обращением ко всем, Вера производила впечатление молодой принцессы. И, что самое интересное, ни один соотечественник или соотечественница не догадывались, что она русская,пока Вера ни начинала говорить на родном языке. Для русских она была иностранкой, не имеющей ничего общего с общей массой русских женщин, живущих в Испании.

Именно потому, что она выглядела иностранкой, группа русских женщин, сидевших в том же кафе за соседним столиком, не переживала, что эта молодая женщина поймет их разговор.

Вера давно уже заметила, что русские люди здесь, в Испании, очень громко и не стесняясь в выражениях разговаривают между собой, полагая, что их все равно никто не понимает. Так было и на этот раз: волей-неволей Вера слышала каждое слово и не могла даже сосредоточиться на собственных мыслях.

— Вы не представляете, девочки, как вчера я возмущалась этими испанцами! – начала разговор эмоциональная русская лет 35-ти. Ее товарки обратились в слух. Очевидно, обсуждение «этих» испанцев было одной из излюбленных тем компании.

— Несколько старых испанцев вчера так ругались с Володей в автобусе!

Видите ли, он билет не купил. Его контролер остановила, ну, он, естественно,накричал на нее, а эти придурки за нее еще и заступаются! Убирайся в свою Россию, ему вопили!

— Со мной такое тоже было, — вступила одна из женщин. – Я в поезде по телефону со Стасом говорила, и какая-то карга начала мне замечания делать, якобы я говорю слишком громко, окружающих не уважаю. Ну я ей и ответила, как она того заслуживала, так на меня чуть весь выгон не накинулся – «вали туда, откуда приехала», – негодующая компания стала вспоминать многочисленные случаи столкновения с «этими испанцами», рекомендовавшими по добру по здорову убираться в свои джунгли.

— Ладно, девочки, — подвела наконец итог самая пожилая из женщин. – Все мы с этим сталкивались, никуда от этого не денешься, так что и внимание не обращайте, а то еще они подумают, что на их несчастной Испании свет клином сошелся.

Затем началось обсуждение общих и не общих знакомых, жалобы на многочисленные недостатки всего на свете и любование собственным превосходством над окружающими.

Вера расплатилась за свой апельсиновый сок и вышла на улицу. «Ну надо же, — думала она, — почти все они страстно мечтают стать похожими на испанок, так подражают речи, жестам, интонациям, так стараются всегда угодить испанским знакомым – уж я этого насмотрелась – так унижаются порой, а между собой критикуют и Испанию, и ее народ, и традиции... Все им не нравится, все их бесит. Так чего же сидят здесь? Чего ждут, если им так плохо и если они такие правые и замечательные? Не логичнее было бы постараться понять местный народ, проявить уважение, последовать общепринятым правилам поведения?..».

Но это были те вопросы, на которые ответ прекрасно известен и на которые тем не менее, люди не хотят себе честно отвечать.

Как в Мадриде, так и в Барселоне, Вера с Николаем сняли комнату в «малонаселенной квартире». Вера, будучи уверена, что в быту русские люди совершенно не такие, а добрые и воспитанные люди, уговорила мужа поселиться в квартире с соотечественниками. Николай поначалу хотел отказать Вере в этой просьбе, но хозяева выбранной квартиры при встрече произвели впечатление очень воспитанной и образованной пожилой семейной пары, так что Николай уступил жене. Помимо хозяев и них в квартире жили еще две женщины, тоже из России – Галя и Люся. Обеим было чуть больше пятидесяти, обе имели взрослых детей и были разведены несколько раз. Первое время Вера с мужем их даже не видели, так как женищны эти проводили все свое время в поисках «мужчины для совместного проживания», которые, как известно, водятся исключительно на дискотеках.

Вера была довольна тем, что наконец осуществилась их с мужем мечта жить в Барселоне, и пока Николай искал работу, она полностью посвятила свое время благоустройству большой комнаты, которую они снимали за приличную сумму денег. Постепенно она узнавала своих соседей по квартире. Хозяева в России были школьными учителями. Имели большой дом, квартиру, земельный участок,и переехали в Испанию для того, чтобы заработать еще больше денег. Совсем скоро Вера узнала о том, какую ужасную склонность к накопительству могут иметь люди. Хозяйка работала уборщицей шесть дней в неделю с шести утра до одиннадцати вечера, валилась уже с ног и имела слабое здоровье от этой «гонки за капиталом», но «зарабатывала прилично», хотя и работала одна(мужапарализовало на работе и он уже несколько лет жил на пособие по инвалидности). В первый же день знакомства она с гордостью рассказывала Вере, как они с мужем приспособились экономить.

— На работу я всегда беру пустые бутылочки, чтобы отливать себе шампунь,мыло, хлорку. В общем все, что надо. Бумагу туалетную отматываю – такочень большая экономия получается! Ты, Верочка, устроилась бы тоже на лимпьесы.

Я тебе могу продать парочку адресов. А то у меня лишние. Я и баночками с тобой поделюсь – будешь себе все отливать. А то что ты такие деньги на все это тратишь? – щебетала хозяйка. Вера, задыхаясь от стыда объяснила ей, что такие вещи есть не иначе, как воровство, и что они с мужем не могут экономить на своей совести. Хозяйка, видимо, сочла Веру за блаженную и перестала предлагать ей способы экономии. Еще одна особенность хозяев былажадность, доходившая до настоящего гротэска. Зарабатывая большие по испанским меркам деньги благодаря ежедневному труду по шестнадцать часов в сутки, хозяйка никогда и ничего не покупала для личного пользования.

Вера с ужасом узнала, что вся посуда, все столовые принадлежности,микроволновая печь, холодильник, ведро для мытья полов и швабра, стиральная машина – все привезено со свалки или найдено в контейнере с мусором, расположенном недалеко от дома. Однажды, выходя из дома за хлебом, Вера увидела хозяина,с головой и плечами, то есть по самую поясницу влезшего в мусорный контейнер и разгребающего руками мусор и дурно пахнувшие органические отходы в поисках чего-то. После этого в доме появился «новый» чайник и детский горшочек, который решено было отмыть от гниющих помоев в хлорке и повезти в подарок новорожденной внучке.

Хозяева считали себя очень верующими людьми. У них была Библия, они старательно молились заученными из молитвенника молитвами, но при этом так жутко ссорились каждый день, что это приводило в состояние нервного напряжения не только их самих, но и Веру с мужем и даже соседей сверху, отчаянно барабанивших шваброй в пол. Хозяин с хозяйкой всегда бранились в салоне – то есть в той комнате, откуда их было особенно хорошо слышно всем обитателям квартиры. Вера, не имевшая с Николаем ссор с самого знакомства, всякий раз терялась и не знала, оставаться ли ей дома, или пойти погулять, покуда хозяева не угомонятся. Обычно она все же уходила. Как в России, так и в Испании, ее круг общения составляли очень порядочные и честные, люди.

Она выросла в христианской семье, в которой уважался отец и муж, в которой женщины были Женщинами с большой буквы. Потому и здесь, в Испании, Вера окружала себя только людьми своего воспитания, взглядов и правил. Только так она могла не терять связи с истинно русскими людьми, уважающими друг друга и самих себя. Услышав однажды суждение одной украинки о том, что все русские по натуре именно таковы, какими проявляют себя за границей, а если и не таковы, так «заграница» их такими делает, Вера на время отказалась от своего правила не вступать в подобные разговоры. Она чувствовала себя обязанной высказаться в защиту всего того, что было ей так дорого:

— Знаете, Татьяна, человек, если он таковым является, в любой обстановке и в любой ситуации остается Человеком. Если моральные, нравственные принципы его высоки, если он привык руководствоваться ими в своей жизни, то никакая нужда, никакие проблемы не заставят его отступить от них. Если же человек всегда был негоден, но, возможно, маскировал до поры до времени свои безобразные качества, то в кризисной или просто новой обстановке, где его никто не узнает, не увидят родственники, ничто не удержит его от демонстрации своей сущности. Что же касается русских людей, то есть множество прекрасных людей. Просто вам не повезло таких встречать.

Потому что каждый человек окружает себя таковыми, каков он сам. И потому что все-таки за границей нас не так много, как в России и эти контрасты более яркие. Если вы не хотите причащаться безобразия, не окружайте себя им! Я могу только с печалью наблюдать за деградацией большинства находящихся здесь. Но нельзя сказать, что люди все таковы или что дурной человек не может измениться. По крайней мере, я верю в это всей душой...
Татьяня притихла, думая о своем.

А Вера в это время вспомнила двух своих соседок по квартире — Галю и Люсю. Обе приехали в Испанию с одной-единственной целью: «заарканить мужика». Люся встречалась с испанцем и одновременно периодически сожительствовала с украинцем. Она очень гордилась таким вниманием мужчин и всячески обращала внимание всех и каждого на то, что оба ее содержат. Вера решительно не могла себе представить, как это женщина открыто признается в своем унизительном положении содержанки, да еще кичится им.

Галя же хваталась за любого мужчину без разбора, на ходу пытаясь определить, каково его состояние и подходит ли он, в зависимости от этого, для сожительства. Поймав как-то Веру на кухне, Галя без лишних вступлений спросила, как Верочка считает: можно ли получить выгодные предложения через брачное агентство. И так как Верочка с трудом представляла какая может быть «выгода» в деле брака, Галя с ходу объяснила, что какой там брак, она уж лучше просто «сойдется». Да и зачем муж-то? Уж было два раза, хватит. Замужества были раньше, а теперь пришла пора и личной жизнью заняться.

Через пару дней к Гале приехала на неделю дочь двадцати лет, которую любящая мамаша тут же передала на попечение весьма сомнительной личности мужского пола, а сама всю неделю пропадала с самыми разнообразными кавалерами. Когда дочь уехала, Галя заняла выжидательную позицию на кухне и, подкараулив Верочку, рассказала все подробности своего сводничества.

— Она ему так понравилась! Он на нее столько своих денег потратил, мне ничего не пришлось за нее платить. Вот это мужчина! Предложил ей приехать снова и остаться с ним, — восхищалась Галя.

— Так как же, — подала голос Вера только чтобы что-то сказать, — замуж зовет?

— Ой, Вера, нет конечно! Да и зачем ей? Пусть приедет, сойдется, не понравится, так другого найдем. Велика беда. Лишь бы обеспечивал. А там и мне перепадет. Мы, женщины, достойны поклонения!

И это говорила выцветшая, потасканная женщина без образования, без каких бы то ни было принципов морали, подложившая собственную дочь под незнакомого человека ради материального благополучия.

«Да уж, — подумала Верочка ивздохнула, — достойно восхищения и поклонения...»

Однажды Вера, сидя в своей комнате за чтением и, поджидая мужа с работы, услышала стук в дверь. Это были Люся и Галя с видеокамерой.

— Верочка, — сахарным голосом пропела Люся, — можно Галя снимет меня на камеру в твоей комнате, как будто это моя. У сына сегодня день рождения, 25 лет, хочу послать ему запись, пусть полюбуется, как у меня все хорошо.
Верочка сразу поняла, что Люся трезвая. Если бы она была пьяна, то такая просьба нисколько не удивила бы ее, так как она уже перестала удивляться, а только смотрела на все с тяжелым чувством стыда. Но Люся была трезва как стеклышко. «У тебя такая комната красивая! Просто дворец!!» — восхищалась соотечественница. Вера окинула взглядом свою просторную, очень скромную но уютную и чистую комнату.

— Пожалуйста, если это вам нужно, — ответила она вежливо и вышла, чтобы не мешать.

— Я еще эти цветы, что в вазочке, достану, будто это я букет ему купила, хорошо? – сказала Люся ей вслед, и не дожидаясь ответа, выдернула букет желтых хризантем, который стоял у Веры в вазе не увядая уже вторую неделю,и начала что-то говорить в камеру.

— А это моя кровать... – услышала Вера , — посмотри, сынок, как здесь красиво! – и Люся всем своим грузным телом с разбегу прыгнула в кровать, высоко задрав свои ноги и сминая руками несчастный букет. Но этого ей показалось мало и она, неуклюже поднявшись с постели, не переставая говорить что-то, отошла к стене и со словами «дарю тебе эти цветы» швырнула букет в камеру, делая цветочный фейерверк... Хрупкие головки цветов отлетели от стебельков и рассыпались по полу. Захохотав, весьма довольная собой, Люся проследовала за Галей в салон.Вера вернулась в свою комнату, испытывая устойчивое чувство отвращения к себе за то, что позволила этой женщине вообще войти. У нее не было сил ни на что, а ведь необходимо было идти в кухню и готовить ужин, а это значит, что она невольно должна стать слушателем беседы этих двух подруг. Стараясь производить побольше шума с помощью посуды, чтобы упустить хотя бы половину разговора, Вера тем не менее услышала все, так как подруги уже выпили достаточно и без того громкие, развязные голоса стали совсем громогласными.Люся говорила исключительно о «мужиках» или о том, что могло навести на тему «о мужиках». А еще сетовала на то, что русских женщин почему-то считают, мягко говоря, непорядочными.

— Ну как они могут нас так называть! – возмущалась Люся с праведным огнем в выцветших очах. – На себя посмотрели бы. Что испанки? Они же развратницы!Переспали и убежали. А сойтись с мужиком не хотят. А мы, русские, женщины порядочные. Сразу сходимся. А то ведь мужику и трусы с носками постирать некому. Мы заботливые, стираем. Вот испанка под мужиком лежит, и не думает, что у него трусов чистых нет. А я, когда лежу под мужиком, то обо всем сразу думаю! – победоносно окончила Люся, обращаясь и к Гале и в кухню к Вере.

Очевидно Вера из этого монолога должна была уяснить, что порядочность русской женщины заключается исключительно в том, чтобы думать о стирке трусов, пока она «лежит под мужиком». Такого Вера уже не могла вынести.

Ее охватила такая горечь, словно она утратила что-то родное. Ей стало вдруг стыдно за то, что она принадлежит к женскому роду, да еще и русская. Это чувство, никогда прежде не испытанное ею, так унизило, что она была готова расплакаться. «Неужели русская женщина может быть Такой?! Неужели все такие?! Да нет же, не такие! Я знаю, что многие не такие!». Она пожалела о том, что попросила мужа жить у русских. Теперь она ясно поняла одно: лучше они будут питаться одними макаронами, но снимут себе отдельное жилье. Николай возвращался с работы и обдумывал предстоящий разговор с женой. Он не мог выдерживать ту «русскую» атмосферу, которая царила в их квартире. Он вырос на Кавказе в очень благополучной, порядочной семье, и всякое проявление человеческой низости было чуждо ему. Но более всего он опасался за Верочку. Его жена, его святыня не должна была находиться среди тех людей, к которым они попали. Мало того, что каждый день на работе, в метро, на улице он видел русских эмигрантов, их поведение, их манеры. Такое нельзя было терпеть еще и дома.

«Как все-таки отличаются русские туристы! – Думал Николай. — Они приезжают в Испанию такими, какой приехала моя наивная девочка: с широко раскрытыми глазами, с радостными приветствиями всем, кто говорит по-русски». Недавно на Рамбле русская семья попросила его сделать фото (они заметили, что Николай по телефону говорил по-русски). Как же они обрадовались, встретив его! «Как же хорошо, что им попался именно я, — думал Николай. — По крайней мере, увезут светлое чувство от встречи с соотечественником. Не то, что моя любимая в первые дни...».

«Нет, я не хочу ни для себя, ни для супруги, ни для наших будущих детей такого воздуха, такой атмосферы. Пока человек жив, пока он способен мыслить, он должен уметь оградить себя от всего, что угрожает ему или его семье. А подобное общение есть  угроза и унижение для собственного достоинства». И Николай живо вспомнил, как несколько раз встречал Люсю в коридоре в одном только белье. «Ой, а я думала, что вы спите!». Ему нестерпимо захотелось сплюнуть от омерзения.

Для Николая само понятие «женщина» не могло быть связано ни с какой пошлостью, грязью или ложью. Его мать, его сестры, тетки – все являли собой современный образец добродетели. Но прежде всего – его жена. Эта женщина стала для него воплощением всего самого доброго и хорошего, всего самого чистого и высокого. И эти качества он хотел видеть во всех окружающих. А этими окружающими были их друзья – подруги его жены, такие же верные, честные жены своих мужей, никогда бы не опустившиеся до той низости, которой он уже был сыт по горло.

«Мы с Верочкой никогда не были гордецами, не имели пустой гордыни. Но, как люди образованные, нравственные,мыслящие, мы имеем здоровую гордость и, полагаю, должны жить в окружении себе подобных. Апотому — с вашего позволения, ЛюсиГалиТани. Не по пути нам. Прощайте».

Вера сидела на просторной террасе недавно купленного мужем небольшого дома и с чувством глубокого спокойствия и умиротворения вспоминала непростые,но счастливые три года, прожитые ими в Испании. Не было необходимости закрываться в своей комнате, чтобы избежать общения с неприятными ей людьми. Не надо было включать погромче телевизор, чтобы заглушить звуки чужих скандалов. Вера наслаждалась теплом и близостью моря, мечтами о будущем и нетерпеливым ожиданием супруга, уехавшего в аэропорт встречать  обеих мам, прилетевших в Испанию, чтобы составить Вере компанию в последний месяц ее беременности. Свекровь уже прилетала в гости, а вот Верина мама прибывала впервые. Как-то покажется мамочке Испания? – думала Вера. Она уже не вспоминала о тех страшных разочарованиях, которые постигли ее. Но она и не забывала, какая на самом деле жизнь и что в ней можно встретить. Вера только знала, что за все это время ни один человек не смог ни в чем упрекнуть ни ее, ни Колю. Ни один испанец не высказал им чего бы то ни было, кроме восхищения и желания дружбы. Да и как может быть иначе? Это не звисит от страны, в которой ты находишься, это не связано с национальностью, к которой принадлежишь. Главное – быть Человеком. А Человек – это национальность международная, уважаемая всеми народами. Вера была уверена, что куда бы их с Колей не забросила жизнь, они всегда отыщут Людей и сами навсегда останутся Людьми.
Посвящается Людям. Которые есть.

Елизавета Валити (Кириченко)

Барселона, Испания