Моя статья в журнале Международного института стратегических исследований (IISS Caucasus Security Insight).

На русском: http://www.iiss.org/programmes/russia-and-eurasia/about/georgian-russian-dialogue/caucasus-security-insight/russian-version-issue-4/valieva/

На английском: http://www.iiss.org/programmes/russia-and-eurasia/about/georgian-russian-dialogue/caucasus-security-insight/elizaveta-valieva/making-mischief/

В то время как Москва стремится сохранить стабильность, Тбилиси пытается всячески “мутить воду”

Последние двадцать лет отношения между Россией и Грузией были достаточно напряженными, тем не менее, вплоть до августовской войны 2008 года, Россия формально считала Абхазию и Южную Осетию грузинскими территориями. В том же году, 21 августа, в Цхинвале прошел общенациональный митинг, на котором приняли обращение к российскому руководству о признании независимости ЮО. На следующий день парламент республики поддержал обращение. И, наконец, 26 августа, Россия официально признала Абхазию и Южную Осетию суверенными государствами, изменив существующий статус-кво.

Попытавшись решить конфликт с Южной Осетией блицкригом, Тбилиси фактически не оставил Москве выбора. Вмешавшись, Россия превратилась из арбитра в непосредственную сторону конфликта. Невмешательство России в это противостояние усилило бы экстремистские настроения в республиках Северного Кавказа, перенеся пояс нестабильности с границ России непосредственно на ее территорию.

В целом, элиты Северного Кавказа поддержали действия Кремля в Грузии, за исключением Ингушетии, имеющей территориальные претензии к Северной Осетии. Если власти республики оказали поддержку осетинам на словах, то оппозиционные ингушские СМИ открыто приняли сторону грузин. Признание Южной Осетии и Абхазии дало ингушам повод снова поднять вопрос о Пригородном районе. Эта тема на протяжении многих лет остается неразрешимой и актуальной для Северной Осетии и Ингушетии.

Осетины являются наиболее лояльным к России этносом на Северном Кавказе. Но и в осетинском обществе существует недовольство действиями федеральных властей во время террористического акта в Беслане. Многие вопросы бесланцев до сих пор остаются без ответов. И в случае сдачи Южной Осетии, недовольство осетин увеличилось бы. Кроме того, невмешательство России было бы воспринято как слабость, и усилило бы центробежные силы в республиках Северного Кавказа.

Наивно полагать, что если бы Россия не вмешалась в конфликт, и Грузии удалось бы восстановить территориальную целостность, она бы не стала расшатывать ситуацию на Северном Кавказе. Напротив, у Грузии появилось бы для этого больше рычагов.

Грузия до сих пор не смирившаяся с существующим положением, в свою очередь, пытается вмешиваться в проблемы России на Северном Кавказе. Так можно объяснить, например, внезапный интерес грузин к черкесскому движению, которое выступает за признание геноцида черкесов со стороны царской России в 1864 году. В мае 2011 года грузинский парламент официально признал убийство геноцидом.

После августовских событий 2008 года в Южной Осетии для Грузии стал приоритетным вопрос срыва зимней Олимпиады 2014 года. Власти Грузии уже не раз заявляли о желании бойкотировать Олимпиаду в Сочи, и призывают к бойкоту другие страны.

О повышенном интересе грузин к Северному Кавказу говорит и создание в Грузии спутникового русскоязычного канала «Первый кавказский», целевой аудиторией которого является северокавказский регион. Канал начал вещание 4 января 2010 года.

Кроме того, в парламенте Грузии была создана группа дружбы с парламентами северокавказских республик. Грузинские депутаты написали обращение к коллегам на Северном Кавказе с предложением дружить, несмотря на враждебные отношения с Россией.

Ко всему перечисленному можно добавить и тенденцию ряда грузинских СМИ называть северокавказских террористов не иначе как повстанцами.

Еще один из ходов – это введение Грузией 90-дневного безвизового режима для жителей Северного Кавказа, который действует с 13 октября 2010 года. Разумеется, с точки зрения экономики, открытие границ выгодно как северокавказским республикам, так и Грузии, и даже Армении. Также, это значительно упрощает передвижение для тех жителей Северного Кавказа и Грузии, которые находятся в родстве и живут по обе стороны границы.

Однако, вряд ли президент Грузии, вводя безвизовый режим для жителей Северного Кавказа, руководствовался именно этими побуждениями. Скорее, этот шаг вписывается в общую стратегию дистанцирования Северного Кавказа от России. Так, Михеил Саакашвили, в своем выступлении на сессии ПА ООН в сентябре 2010 года, говорил о необходимости создания единого Кавказа — без разделения на Северный и Южный.

Несомненно, все эти действия Грузии направлены на дестабилизацию в регионе и никак не улучшат отношения с Россией, но следует отметить, что нынешние грузинские власти такой цели перед собой и не ставят.
Если стратегия Москвы на Северном Кавказе заключается в сохранении стабильности и спокойствия, обеспечении безопасности и в борьбе с терроризмом, то план Тбилиси – наоборот, сводится к стремлению расшатать и взбудоражить северокавказское общество. Грузии крайне выгодна нестабильность на Северном Кавказе, поэтому соприкосновение стратегий Грузии и России в северокавказском регионе возможно лишь при смене грузинской власти на лояльную к России.

Грузинская стратегия направлена на противопоставление Северного Кавказа России. Власти Грузии пытаются создать иллюзию, что независимость северокавказских республик от России станет для них безусловным благом. Однако при этом они преследуют совсем другие цели. В частности, налицо стремление устроить России проблемы на Северном Кавказе, чтобы облегчить возвращение территорий Абхазии и Южной Осетии.

Елизавета Валиева — главный редактор регионального портала Ossetia.ru во Владикавказе